Ана Мария Дали

«Кто-то сравнил Федерико с лебедем — приземистым и неуклюжим на берегу, но прекрасным в своей стихии, озаряющим светом своей красоты все вокруг. Да, таков и был Федерико. В обыденной жизни он казался неловким и нескладным: лицо его, на редкость живое и умное. с крупными, далеко не изысканными чертами, по временам омрачала какая-то невнятная тревога. Но стоило Федерико взять в руки гитару, или сесть за рояль, или увлечся разговором, как движения его становились легки и изящны, а в очертаниях лица, в глазах, в рисунке губ проступала дотоле скрытая гармония. И не было человека не подвлястного его обаянию. (...) Федерико преображался — и преображалось все вокруг. Так преображается озеро, когда по его глади скользит, отражаясь в воде, лебедь. Федерико со всеми держался просто. Конечно, цену себе он знал, но заносчивости, свойственной моему брату, был начисто лишен. Еще — тоже в отличие от брата — Федерико был поразительно устойчив к влияниям. Никто не мог заставить его переменить мнение, если речь шла о важных вещах, ни за что и никогда — Федерико оставался при своем».

* * *

«Когда Федерико впервые появился у нас в доме, мне было семнадцать лет. По тем временам это скорее детство, чем юность. Так, я — в семнадцать лет — еще играла с игрушкой, любимой едва ли не с младенчества, — с медвежонком. Я одевала его как куклу, сшила ему передничек, смастерила шляпу, ботиночки и вечно таскала с собой, а когда мы располагались в гостиной, усаживала его на креслице — маленькое, его собственное, — и брат обязательно вкладывал ему в лапы какую-нибудь книжку по философии: "Пускай учится!" Федерико сразу включился в наш спектакль и стал обращаться с медвежонком как с живым существом. Медвежонок участвовал во всех наших играх и забавах. Однажды Федерико совершенно серьезно спросил меня:

— У него есть имя и фамилия?

— Имя есть, — ответила я. — Медвежонок. Надо сказать, нас всегда поражало сходство Медвежонка с Эдуардо Маркиной.

— Здесь есть родство! — заключил Федерико и стал звать звереныша "Дон Медведь Маркина".

Я уже говорила, что вечно таскала его с собой — так Медвежонок попал на фотографии, где мы сняты все вместе. Федерико часто прятал Медвежонка, причем невероятно изобретательно, и бывал совершенно счастлив, наблюдая, как я ищу его и не могу найти. В конце концов я стала сердиться:

— Федерико! Куда девался Медвежонок?

— Понятия не имею! Разве нет у меня забот поважнее Медвежонка?

Если я сердилась всерьез, игра кончалась, — Федерико "находил" Медвежонка:

— Да вот же он!

В одном из писем ко мне Федерико упоминает о нем: "Поцелуй за меня Медвежонка. Третьего дня мы с ним повстречались у памятника Колумбу — наш друг курил сигару".

Медвежонок постепенно стал непременным — третьим — участников наших разговоров...»